— Опять то же самое. Типа, эксперимент.
— Думаю, что не стоит, — покачала головой женщина. — Второй раз мы можем просто погибнуть.
— Погибнуть? Из-за чего?
— Из-за избытка энергии. Барьер не имеет разума, поэтому он предсказуем. Он не умеет быть злым или добрым, его механизм работает, как механизм любого природного явления. Когда на него воздействуют, он реагирует, чтобы восстановить баланс. Ответное действие идёт по пути наименьшего сопротивления. Барьер не соизмеряет силу, он лишь направляет её туда, где затраты энергии минимальны. Мы забрали энергию у барьера, прогнали через себя и ударили по защите. Чтобы защита не рухнула, барьер просто взял и утилизировал бо́льшую часть переработанной нами энергии у нас же внутри. Вместо того чтобы разрушить защиту планеты, барьерная мощь разнесла вдребезги физиологические преграды между одним мужчиной и одной женщиной. Зачатие новой жизни оказалось энергетически выгоднее разрушения внешних структур. Сегодня этой лазейки нет, поэтому если мы захотим опять поиграться с барьером, скорее всего, он просто убьёт нас. Ему это будет энергетически выгоднее, понимаешь?
— Теперь понимаю, — кивнул я, опять посмотрев на святилище.
Объяснение так себе, но, вероятно, другого Паорэ предложить не могла. Ну, да и ладно. В конце концов, это просто гипотеза и она ничего уже не изменит. Госпожа «баронесса» беременна, но господину барону таки придётся бросить её вместе с ребёнком…
Глава 18
С изготовлением «косморадио» дела пока шли ни шатко ни валко, зато с «химией и механикой» наоборот — очень даже неплохо.
Нет, военно-промышленную революцию на Флоре я устраивать не собирался, но вооружить своих бойцов настоящими «карамультуками» считал делом необходимым. На первое время это даст им весомое преимущество перед любыми противниками, а через годик-другой, когда технология перестанет быть топ-секретом (упрут или выкупят, значения не имеет), баронство будет надёжно защищено репутацией баронской дружины, непобедимой и смертоносной. И никакие бандиты или соседи попросту не рискнут проверять на прочность тех, кто будет здесь жить после нашего с Гасом отлёта.
Паорэ, Нуна, другие… Пусть нам придётся оставить их, но не обеспечить им безопасность и нормальную жизнь станет с моей стороны, как минимум, подлостью. Ну а если вдруг выйдет так, что с отлётом мы пролетим (всякое в жизни бывает), тогда и говорить нечего. Зубами будем держаться за свою землю и драться за своих женщин.
Уверен, Гас думал точно так же. Поэтому и отбирал новичков в наш отряд столь придирчиво, а после гонял в хвост и в гриву сутками напролёт, обучая всему, что знал и умел сам.
Я, в свою очередь, занимался тем, что давал нашему новоиспечённому воинству такое оружие, против которого не устоят ни щиты, ни доспехи, ни «искажающие поля» властителей этого мира.
Изготавливать наиболее ответственные и секретные вещи я доверил Паорэ. Капсюли, порох, воспламенители-детонаторы, детали затворов… Всё это имелось в наличии (обрез, увы, пришлось раздербанить), надо было просто скопировать, и с этим моя подруга справилась на отлично.
Операции по копированию считались не самыми сложными. Формально главная трудность заключалась лишь в точности каждого действия. Однако, по факту, от копировщика требовались ещё и усидчивость, аккуратность, выдержка и много-много терпения.
Типичный такой конвейер.
С чем, с чем, а с этой работой женщины, насколько я знаю, всегда справлялись лучше мужчин.
У меня, например, мозг отключался уже на двадцатой минуте, а вот Паорэ, мало того что могла целый час перекладывать детали и ингредиенты в нужном порядке туда-сюда, так ещё и умудрялась что-то напевать себе под нос, сверяться с чертежами и записями, а также общаться со мной на темы, как она выглядит, какие у нас ближайшие планы и что ей сегодня сказала Нуна о новой служанке…
Цезарь в юбке, короче. Делает несколько дел и даже не замечает, что для любого нормального мужика это что-то, блин, запредельное. Были бы мы на Земле, думаю, она бы вполне подошла на роль типичной российской домохозяйки. Варить борщ, убирать квартиру, следить за детьми, смотреть сериал, разговаривать с подругой по телефону — и всё это одновременно и мимоходом.
Понять это невозможно. Можно только принять не задумываясь…
Делать более сложные вещи, которых у меня пока не было, но которые уже «изобрёл», я поручал Наррузу. Зачем — не говорил. Просто объяснял, что нужно изготовить, а дальше смотрел, как у него получается. Получалось нормально, хотя и не с первого раза. Главное, чтобы мастер не догадался, для чего нужны эти штуки, а даже если бы догадался, ключевые технологические секреты остались бы для него недоступны.
Вот, например, латунная гильза. Что она есть без капсюля и без пороха? Ничего. Хоть всю её картечью забей, так и останется обыкновенным латунным цилиндриком с крышкой.
Или, скажем, стволы. Длинные, гладкие, огнестойкие. Пусть даже кто-то умный приделает их к деревянному ложу, снабдит прикладом, механизмами перелома и системой выбрасывания, толку от них без затворной группы, как от игрушки. Целиться можно, стрелять нельзя.
Или ещё непонятка — чугунный стаканчик с «сеточкой», а в него вкручивается какая-то полая рукоять, у которой с другой стороны колпачок и под ним какой-то дурацкий шнур. Сто раз его дёрни, в лучшем случае оторвёшь и никакого эффекта. Это лишь наши люди легко опознают в этой фигне стандартную немецкую «колотушку» времён Великой Отечественной, а местные на такое не способны по определению…
Основой проблемой изготовления реальных гранат стало создание пороховых замедлителей. И если с тёрочными запалами мы с Пао разобрались достаточно быстро (сказался мой земной опыт запуска разнообразных петард и шутих), то эксперименты по подбору приемлемой скорости горения пороховой мякоти затянулись на две с лишним недели. Чтобы добиться равномерности состава, пришлось даже соорудить «шаровую мельницу» — специальную ёмкость с шариками, в которой прокручивался, а после просеивался измельчённый, но незернённый порох — а потом запрессовывать полученную смесь в тонкие картонные гильзы. Нервов потратили массу, но результат того стоил. Время задержки подрыва удалось уложить в пределы 4–5,5 секунд.
Побочным продуктом стал самодельный «бикфордов шнур». Его изготавливали из льняного жгута, смоченного в растворе селитры, обмазанного пороховой мякотью и обёрнутого для влагозащиты пропитанной воском бумагой.
Гас от наших «карамультуков» и «камбуле́й» пришёл в полный восторг. Полигонные испытания серьёзных недостатков у чудо-оружия не выявили. Оставалось только проверить его на надёжность и эффективность в реальных условиях. И такой случай нам скоро представился.
Где-то через четыре недели после захвата власти один из заезжих купцов сообщил весьма любопытную новость. Как оказалось, в горных восточных баронствах об убийстве старого Румия уже знали, но известия о свержении узурпатора до них ещё не дошли. А поскольку прикидывавшиеся беженцами бандиты тоже были из числа вольных горцев, охотников присоединиться к удачливым соплеменникам там нашлось предостаточно. Как рассказал нам торговец, сразу четыре ватаги намеревались отправиться в наши края и здесь либо влиться в дружину захваченного баронства, либо попытать счастья в соседних владениях.
Угрозу мы посчитали серьёзной. Замок, конечно, эти несколько шаек захватить не сумеют, но гадостей понаделают будь здоров, и лояльности жителей нам это нифига не прибавит. Даже если потом отловим и перебьём супостатов, это будем потом, после нанесённого баронству ущерба. Поэтому, хочешь не хочешь, разбойничков надо встречать на границе, а ещё лучше — на чужой территории.
По этому поводу пришлось срочно организовывать пограничное патрулирование и разведку. Эти обязанности возложили на местных милиционеров и рыбаков-охотников. Последние достаточно часто забредали в разные полубесхозные земли и запросто могли там что-то увидеть-услышать. За сведения о чужаках назначили неплохую награду. Её размеры варьировались в зависимости от ценности и достоверности информации. Желающих заработать хватало. Проблема заключалась лишь в своевременной передаче данных.